Уравнение смысла
Оранжевое зарево, висевшее над городом, осталось за спиной. Моторчик старого, потрепанного жизнью, электроцикла, на котором сидел Стивен, негромко стрекотал, унося его в ночную темноту. Здесь он уже не боялся включить фару и прыгающий по земле голубоватый луч света выхватывал из темноты неровную асфальтовую дорогу.
Стивен ехал на свалку. Темнота скрывала ее мусорные башни, сложенные из трехметровых кубов прессованых отходов. Гигантская дробилка, создававшая эти кубы осталась далеко позади, переливаясь огоньками ртутных ламп, освещавших выкрашенные желтой краской конструкции. Он старался не приближаться к этому невероятных размеров шагающему комплексу, в чью пасть, размером с грузовые ворота, ежедневно сваливались тонны отходов, плющенного металла, пластиков и бетонных обломков. Все, что могло без больших усилий отправиться на переработку, прессовалось в небольшие кубики и уезжало на заводы, а остальное, после того, как оттуда вытаскивали самое ценное работники дробилки, сжималось в трехметровые кубы из которых сооружались штабеля высотой в четыре этажа. В таких кубах можно было увидеть обломки мебели, смятые кузова машин, торчащую из бетонного блока арматуру. В общем, все, что угодно, кроме вещей, представляющих ценность.
По этой причине, в лабиринте свалки не было мародеров. Слишком хлопотно было пытаться найти что-то стоящее среди сотен тысяч тонн бесполезного мусора. Не было здесь и бездомных. Здесь вообще ничего не было, кроме мусора.
Но Стивен все равно сюда ездил. Он почти с крысиной настойчивостью умудрялся выковырять из расплющеных бытовых приборов, автомобилей, промышленного оборудования уцелевшие детали. Он собирал обломанные по краям куски печатных плат, шестеренки, чье состояние еще позволяло их применить, провода, моторчики приводов, индикаторы. Если попадалась какая-нибудь вещь, чудом пережившая пресс без значительных повреждений, Стивен забирал и ее. Несколько раз в неделю, он по ночам набивал свой брезентовый рюкзак и сумки, подвешенные к электроциклу, чтобы уже днем, вернувшись в свою комнату на окраине города, спокойно выпаять микросхемы, резисторы, транзисторы и прочую электронную лабуду, которую у него скупал Уинстон, обменивая детали по фиксированному курсу «один пакетик — десять кредитов». При этом Уинстон не смотрел, что было в пакетике, не спрашивал, откуда Стивен извлек детали и никогда не проверял их работоспособность. Стивен и сам не был уверен, что эти детали работают.
В удачные ночи он возвращался нагруженным обломками плат и следующим вечером относил Уинстону плотно набитую сумку запчастей.
Днем Стивен обычно не выходил из комнаты. Он обитал на первом этаже бывшего магазина, витрины которого уже давно были закрыты опущенными ставнями, заколочены листами оцинкованного железа и торговый зал которого был неровно разбит на комнатки, с помощью перегородок из кирпича и гипсокартона. Хозяин этого места требовал соблюдения лишь двух правил. Согласно первому, требовалось своевременно платить за проживание, согласно второму — нельзя было доставлять проблемы остальным жильцам.
Стивена это устраивало.
Он вообще был нетребовательным. Даже собственная однообразная жизнь его не тревожила, воспринимаемая, словно длиннющее уравнение, написанное мелом на доске. Бесконечное, сложное и нерешаемое.
Лавируя между покосившимися штабелями прессованного мусора, Стивен пробирался все глубже и глубже. Убавив скорость, он вертел головой, осматривая возвышающиеся вокруг него стенки. Луч фонарика, надетого на лоб, скакал по их поверхности, освещая то ощетинившийся щепками остов книжного шкафа, то перекрученные гофрированные шланги, прикрепленные к штуцерам смятого в блин баллона, на котором виднелись остатки промышленных этикеток.
Он остановил электроцикл у небольшого перекрестка. Впереди виднелся тупик, образовавшийся из-за обвалившейся стенки. Заглянув в левое ответвление, Стивен увидел, что там тоже не было проезда — погрузчик заставил проход мусором и образовавшийся аппендикс был глубиной не более пяти-шести метров.
Подкатившись поближе к обвалу мусора, он поставил электроцикл на подножку и стал натягивать толстые перчатки. Закончив с приготовлениями, он влез в на получившуюся кучу и принялся копаться в обнажившемся срезе мусорной «руды». Почти сразу же Стивен нашел покоробленный короб какого-то электронного агрегата, хоть и помятый внешне, но, судя по всему, хорошо сохранившийся внутри. Рядом с этим агрегатом он нашел еще несколько плат, на которых поблескивли золотистые лапки микрочипов.
Стивен тихо вскрикнул от радости. Это была довольно впечатляющая находка. Такие чипы попадались нечасто, и обычно их выдирали из оборудования еще до того, как оно попадало на помойку. Один пакетик таких микросхем стоил дороже, чем все барахло, которое Стивен обычно относил Уинстону за неделю. Стивен тщательно уложил все платы в отдельный мешочек и спрятал его в рюкзак. Ночь можно было считать удавшейся.
Дальнейший поиск долго не приносил никаких плодов, однако, еще через полчаса удача снова улыбнулась Стивену, и он выудил из мусора здоровенный кусок стеклотекстолита, битком набитый испачканными, но, как ему показалось, целыми компонентами. Плата была размером с колесо электроцикла.
Потратив еще четверть часа, Стивен решил, что эта куча мусора была исчерпана. Возможно, в ее глубине и скрывались и другие находки, но Стивен не хотел рисковать, подкапывая и без того не очень надежные стенки вокруг. Он спустился на землю и отряхнулся. Помятый блок Стивен прицепил к электроциклу сбоку, намереваясь разобрать его дома.
Он уселся в седло, но не спешил включать питание мотора. Стивену вдруг захотелось побыть в тишине.
Задрав голову, он посмотрел вверх, в тщетном желании увидеть звезды, но увидел лишь щербатые края мусорных штабелей, выделявшихся на фоне слегка подсвеченного городским светом неба. Стивен вздохнул и повернул выключатель питания.
Откатившись назад, он свернул в правое ответвление перекрестка. Стивен проехал в этом направлении около сотни метров, прежде чем его пальцы с такой силой сдавили рычаг тормоза, что тот захрустел. В луче фары он увидел лежащую на земле человеческую руку.
В синеватом светодиодном свете, она выглядела так, словно была сделана из фарфора. Стивен несколько секунд смотрел на нее, а потом резко развернул электроцикл и выкрутил акселератор до предела. Двигатель под ним протестующе завизжал. Вспомнив, что до сих пор давит на тормоза, он с трудом разжал пальцы и электроцикл рванулся вперед. Как пуля, он пролетел расстояние до перекрестка, где со скрипом остановился, чуть не разбившись об стенку прохода. В груди бешенно стучало. Внутренний голос, подстегиваемый трусостью, кричал, что надо бежать, но Стивен сделал над собой усилие и выпустил руль электроцикла из рук. Переведя дыхание, он вылез из седла и уже пешком направился в ту сторону, где лежала страшная находка.
Каждые несколько шагов он останавливался и прислушивался, но его уши не улавливали ни единого звука, кроме тихого скрипа, доносившегося откуда-то из глубины мусорных стен. Он погасил фонарик на лбу и теперь подсвечивал себе дорогу маленьким запасным фонариком, дававшим узкий плоский луч. Высунувшись из-за угла, Стивен посветил перед собой. Рука лежала там же, ни на миллиметр не изменив своего положения. Стивен помахал лучом фонаря по сторонам, потом осмелел, включил налобник и подошел.
То, что он сначала принял за руку, оказалось протезом. Искусственная конечность, явно созданная для женщины, так как ее исполнение было весьма изящным. Женскую принадлежность показывали и остатки фиолетового лака на ногтях. Стивен наклонился, поднял находку и принялся внимательно ее рассматривать.
Она лежала здесь уже долго. Атмосферные осадки тонкой серой пленкой покрывали всю поверхность руки. В тех местах, где Стивен смазал грязь своими прикосновениями, кожа выглядела неестественно белой. Пальцы были тонкие, искусственная кожа на них слегка просвечивала, еще сильнее увеличивая сходство с фарфором. Стивен, неожиданно для себя погладил эти пальцы, ощущая мягкость их подушечек. Кисть, запястье, тоже были выполнены так, что невозможно было оторвать взгляд. На предплечье кожа была в нескольких местах повреждена, обнажая матовый металл скелетного каркаса, трубки и провода контрольных и снабжающих систем.
Осмотрев верхний конец руки, Стивен пришел к выводу, что рука не была оторвана силой, а скорее, ее передавило чем-то массивным, с тупой гранью. В этом месте центральный скелетный стержень был грубо срезан, а внешний формообразующий каркас и провода висели неаккуратными лохмотьями. Но даже в таком виде эта рука притягивала к себе взгляд и заставляла рассматривать ее снова и снова.
Налюбовавшись, Стивен хмыкнул. Подобная находка могла быть продана за солидную сумму, превышающую даже стоимость золотистых микрочипов в его рюкзаке. Да что там говорить, робототехнические конструкции всегда стоили очень дорого. Он повернулся, чтобы возвратиться к месту, где оставил электроцикл, но тут луч его налобного фонаря высветил предмет, увидев который Стивен от испуга выронил свою находку и попятился.
Мусорный куб перед ним был неровным. В его трехметровой стенке была огромная выбоина, в центре достигавшая почти полуметровой глубины. Очевидно, прессовочная камера была заполнена не полностью или, какая-то часть спрессованного блока отвалилась при выгрузке, образовав углубление в виде воронки.
Стивен замер, как статуя, а луч его фонаря высвечивал безвольно свисающий из стены торс без одной руки.
Пережив очередной удар собственной трусости, Стивен заставил себя подойти ближе и присмотрелся внимательнее. Разглядев подробности, он с облегчением расслабился. Перед ним был андроид. Человекоподобный механизм. И Стивен был готов поклясться, что никогда не видел ничего более совершенного, чем это существо, хотя ему и доводилось видеть андроидов раньше.
Это был венец совместного творения электроники, механики, биотехнологий и кибернетики, с которыми явно сотрудничали дизайнеры, биомодельеры и визажисты.
Самое настоящее совершенство, вдавленное в мусорный куб, покрытое пылью и искалеченное.
Стивен покачал головой. Андроиды стоили бешенных денег. Он не представлял себе ситуацию, в которой рабочие дробилки позволят себе отправить такое под пресс.
Поговаривали, что самые совершенные модели андроидов абсолютно неотличимы от человека. Вплоть до того, что они были запрограммированы на выражение чувств, эмоций и симпатий, а так же обладали собственным характером и интеллектом. В результате работы десятков пси-модельеров появлялась новая личность. Со своими страхами и желаниями. Впрочем, на проявление инициативы андроидов программировали редко, предпочитая получать отзывчивого, но пассивного помощника.
Одно время бизнес пытался использовать андроидов в публичных домах, но оказалось, что люди обходятся куда дешевле. Дешевле, чем простая фигуристая кукла с минимальным проявлением интеллекта. Андроиды так и остались на роли сверхквалифицированных рабочих или игрушек для богачей.
Успокоившийся Стивен сделал еще один шажок вперед, а страх в его голове уже был вытеснялся мыслями о свалившемся на него богатстве. Даже если разобрать только неповрежденную половину андроида, детали из нее можно продать за такие деньги, что о походах на свалку можно забыть минимум на полгода. И это с покупкой нового электроцикла. И может даже удастся переселиться в нормальное жилье. Стивен нагнулся и снова подобрал упавшую на землю руку. Прижимая ее к себе он прошелся, осматривая свою находку с разных сторон.
Вблизи тело андроида вызывало ощущение странной беспомощности. Ее поза, ее поникшая голова, левая рука, кончики пальцев которой почти касались земли, словно она пыталась до нее дотянуться в последние моменты жизни. все это вызывало жалость и пробуждало какую то непереносимую тоску.
Стивен подошел вплотную, присел и рукой убрал волосы, скрывавшие лицо. Несмотря на пережитые невзгоды, волосы совсем не спутались. На ум сразу же пришла реклама, в которой производитель гарантировал отсутствие проблем с прической.
Увидев лицо, Стивен замер, раскрыв рот. Ни одна живая женщина из тех, которых видел Стивен за свои годы, ни одна проститутка, прошедшая комплекс изменения внешности, ни одна звезда стереовидения в чей имидж вкладывались миллиарды кредитов, ни одна из них не казалась Стивену такой же красивой. Красоту не портили даже многочисленные порезы на щеках и лбу, на краях которых силиконовая кожа топорщилась бескровными рубцами. Он опустил взгляд ниже, но вдруг смутился и снова начал рассматривать лицо.
Стивен осторожно коснулся ее щеки другой рукой, поразившись тому, насколько фактура поверхности напоминает кожу живого человека. Только холод мертвого тела неприятно отзывался в кончиках пальцев, и портил это ощущение.
Неожиданно левое веко девушки затрепетало, распахнулось и в свете фонаря Стивена блестнул ее глаз, дав вспышку чистого аметиста. Потом раздался звук. Не голос, не треск умирающего речевого синтезатора, а почти человеческий всхлип вырвался из ее гортани, после чего где-то в глубине ее грудной клетки раздался глухой хлопок и, как показалось Стивену, ее тело обмякло еще больше, словно на этот звук были израсходованны последние капли энергии.
Ошеломленный, он сидел, придерживая ее волосы, до тех пор, пока руку не начало ломить от усталости. Это вернуло Стивена к реальности и он поднялся на ноги, с кряхтением растирая мышцы плеча. Делая это, он не отрывал взгляда от вмурованной в стену фигуры. В голове был хаос. Мысли о наживе куда-то пропали, вместо них появились другие.
Ощущая странное смущение, Стивен осмотрел торс девушки. Ниже ребер гладкая кожа была прорвана и были видны детали скелета и внутренних устройств. Зрелище лохмотьев кожи, переплетенных с проводами и трубками вызвало у Стивена тошноту. Он отвернулся, чтобы не видеть этого месива и только справившись приступом продолжил осмотр, снова вернувшись к верхней части тела.
Правая рука девушки действительно была чем-то передавлена. Осматривая грубый срез, Стивен вдруг совершенно явно ощутил, как девушка бьется, вжатая в кучу металла. Как видит приближающуюся стенку прессующей установки. Как в ее сигнальных цепях вспыхивают и перегорают аналитические элементы, которые захлестнула перегрузка. Она должна была слышать, как ломается тело, как хрустят механизмы, как тупая грань металлического листа рассекает ее плечо. Возможно, она еще слышала, как плунжер разгрузочного привода выталкивает мусорный куб на ленту транспортера. Прокатившись по транспортеру куб падает в грязь и от него откалывается часть, позволяя изувеченному телу свеситься над землей. Возможно, ее системы еще работали и угасающие аметистовые глаза смотрели, как на земле валяется ее рука. Возможно, она видела, как вокруг громоздятся другие кубы, а потом все стихло и с глухим рокотом шагающего механизма, дробилка уползла вперед, расширяя границу свалки.
«Сколько лет она уже здесь?» — Подумал Стивен, обнаружив, что сидит на земле, прислонившись спиной к мусорной стенке и баюкает в своих объятьях оторванную руку.
Свалка увеличивалась в размере медленно. Судя по состоянию мусорных кубов, они стояли под открытым небом уже несколько лет. Стивен не мог узнать точно, когда здесь прошла дробилка, но от мысли, что все это время она была здесь, у него по спине побежали мурашки.
«И ты до сих пор была жива», — он не заметил, что сказал это вслух.
Он взгляд от земли и обнаружил, что небо уже начинает светлеть. Оранжевый блик города начал сменяться сероватыми утренними сумерками. Пора было возвращаться. Стивен заботливо накрыл свисающее из стены тело одним из пластиковых мешков, которые носил с собой и оседлал электроцикл. Всю обратную дорогу он проделал молча, погруженный в размышления.
Весь следующий день он лихорадочно потрошил найденные платы, выпаивая из них все, что могло бы представлять ценность для Уинстона. Золотые микрочипы от положил отдельно, в расчете продать по особой цене.
Отрываясь от паяльной установки, он косился на свою кровать, где через тонкое покрывало просвечивали контуры ее руки, которую он привез с собой. Добравшись до дома и скинув грязную одежду, Стивен забрался в душевую кабинку, где долго и аккуратно отмывал свою находку от пыли, стараясь, чтобы вода не проникла внутрь через порезы на коже. После этого он забрался с рукой в кровать, где долго лежал, размышляя, пока не заснул, прижимая руку к себе, словно плюшевого мишку. Всю ночь ему снилось, как он целует ее пальцы, а проснувшись, Стивен со смущением понял, что это был не совсем сон.
В сети он нашел несколько руководств по обслуживанию робототехнических систем и следующие два дня читал их, страницу за страницей, вглядываясь в нечеткие схемы и в рябящие таблицы.
Стивен разбирался в электронике, хотя и признавался себе, что куда лучше у него получается электронику разбирать.
После получасового спора, Уинстон согласился взять золотоногие микросхемы по особой цене, правда, несколько ниже той, на которую расчитывал Стивен. Тот еще немного поспорил для верности, но был вынужден согласиться с хозяином магазина, после чего вернул всю сумму назад, озвучив список необходимых ему покупок. Уинстон долго жевал незажженую сигарету, движением ногтя вычеркнул пару пунктов списка, и, к облегчению Стивена, согласился разыскать все остальное. На робкий вопрос, где можно найти вычеркнутое, Уинстон лишь фыркнул в ответ и пожал плечами.
Накрапывающий дождик шлепал по растянутому над проездом тенту из пластиковой пленки. Стивен предусмотрительно натянул его наискось, чтобы вода не скапливалась на его поверхности и теперь по прозрачному полотнищу стекали тонкие струйки.
К натянутым тросикам были подвешены яркие фонарики и Стивен прекрасно видел поле своей работы — вскрытый вдоль позвоночника женский торс.
Он не стал пытаться высвободить тело из мусорного блока. Повреждения нижней части были слишком велики и Стивен опасался, что внутренние системы, и так находящиеся в критическом состоянии, окончательно выйдут из строя. Вместо этого он соорудил из привезенных с собой дощечек и алюминиевых прутков подобие подпорки, которая поддерживала тело, не позволяя ему безвольно свисать вниз и болтаться, пока он работал.
Самая большая проблема была с питанием. Обе поясничные батареи андроида были уничтожены. Левая полностью вытекла и перестала давать какой бы то ни было ток. Разлившийся электролит прореагировал с некоторыми элементами конструкции и они покрылись белым кристаллическим налетом. Правая батарея каким-то чудом выдавала несколько вольт, которых едва хватило бы на питание дежурного таймера.
Стивен вывел провода питания из своего электроцикла, но до сих пор не рискнул подключать их. Он опасался, что какое-нибудь короткое замыкание спалит то, что еще сохранило способность функционировать. Свернутые в бухту кабели спящими змейками лежали на сиденье электроцикла.
Он провел здесь уже вторую ночь. Свернувшись комочком, он спал прямо на земле, спрятавшись в спальный мешок и стараясь не выпускать тепло из-под плотной ткани. Питался он пищевыми концентратами, а все остальное время поводил изучая конструкцию ее внутренних механизмов.
Сверяясь со схемами, которые он распечатал из руководства, Стивен разбирался с назначением блоков. Иногда по полчаса зависая на одном месте он вникал в особенности конструкции, с растущим неудовлетворением понимая, что без сложного комплекса измерительной аппаратуры, он практически ничего не сможет сделать.
Зато он обнаружил причину хлопка, раздавшегося в ее груди в ту ночь. Оказалось, что это лопнула мембрана голосового насоса, напоровшись на острый осколок одной из внутренних конструкций. Само наличие этого элемента поразило Стивена — такое устройство было в десятки раз сложнее, капризнее и дороже голосовых чипов, которые применялись повсеместно. В использовании такой архаической схемы прослеживалось что-то эзотерическое.
Сейчас этот механизм был разложен на листе фанеры перед Стивеном и он, вооружившись тюбиком суперклея и пузырьком спирта, тщательно подгонял кусочки сломаного корпуса друг к другу. Со стороны, это должно было выглядеть, как варварство, да и сам Стивен не верил в результат своей работы, но ему просто необходимо было дать своей голове отдых и заняться более механическим трудом.
Остальные блоки в грудной клетке выглядели помятыми, но тем не менее работоспособными. Залезать внутрь опломбированных и залитых компаундом корпусов Стивен не рискнул. Он лишь заклеил порваные трубки подачи жидкостей, соединил разорванные провода и, на всякий случай, промазал герметиком все трещины, которые смог заметить.
После этого он взялся за отрубленную руку.
Еще дома он выпрямил наружный каркас и зачистил перебитый центральный стержень. Маленький сварочный аппарат быстро перегревался и не давал аккуратного шва, но Стивен сумел приварить руку к торчащему из шарнира обрубку. Кропотливая работа по сращиванию сигнальных кабелей тактильной и контрольной системы была сродни изощренной пытке. Провода в этих жгутах были мелкие и Стивен далеко не с первой попытки сумел соединить их все в правильном сочетании. По сравнению с этим, сращивание концов порваных трубок выглядело смехотворно.
Что делать с порваной мускулатурой Стивен не знал, поэтому он лишь очистил края порваных мышечных волокон и закрыл их изоляционной медицинской пеной из своей аптечки.
В ее состоянии, когда Стивен мог видеть не только внешность, но и внутренние органы, было что-то эротическое. Это отвлекало. Стивен сердито прогонял непрошенные мысли и возвращался к работе. Но он ничего не пог поделать с дрожанием рук закрепляя титановые пластины лопаток.
Силиконовая кожа, смазаная специальным клеем, сомкнулась вдоль ее позвоночника. Немного ниже ребер Стивен оставил конструкцию неприкрытой, но верхнюю часть торса предпочел привести в порядок.
Ему хотелось хоть что-то привести в порядок.
Между поясничных батарей, внутри брюшной полости, прижимаясь к позвоночнику должен был находиться модуль управления. Эта маленькая коробочка согласовывала все системы тела андроида, позволяя ему существовать, как полноценный живой организм. Этот блок управлял потреблением энергии, химиотрактом, перерабатывавшем пищу в заряд батарей, поддерживал стабилизацию при ходьбе и многое-многое другое. В руководстве, которое читал Стивен, список всех функций занимал четырнадцать листов мелким шрифтом. А описание работы каждой из них растянулось еще на восемьмот. Без этого блока андроид терял возможность двигаться, питаться и превращался в пленника своей черепной коробки.
Но когда Стивен попытался узнать состояние этого блока, тот рассыпался прямо в его пальцах, превратившись в пригоршню компаунда и клубок тонких медных проводников, блестящих, словно металлическая паутина. Глядя на черный порошок в своей руке Стивен готов был расплакаться.
Не в лучшем состоянии оказался и биореактор, который перерабатывал потребленную андроидом пищу в электроэнергию для подзарядки. Именно его трубки торчали из ее живота во все стороны. Сложнейшая биохимическая фабрика, втиснутая в объем пакета чипсов, совершенно не подлежала восстановлению. Реактивы и ферментные растворы давно вытекли из резервуаров и высохли, но Стивену все равно мерещился характерный запашок.
Неутешительный результат осмотра не оставил ему выбора. Вооружившись небольшим ломиком, который всегда был в его рюкзаке, Стивен принялся извлекать свою находку из мусорного блока. Отбивая куски спрессованного металла, пластика и еще черт знает чего, Стивен с содроганием наблюдал, как на свет появляется изуродованное тело. Ниже пояса титановые кости таза торчали, пробив кожу и мышцы. Титан пережил пресс практически без потерь, чего нельзя было сказать обо всем остальном — Стивен даже перестал пытаться подобрать лоскуты силикона, которые отваливались с ее бедер, словно у прокаженной. Левая ступня оказалась неестественно вывернутой — пресс все таки раздавил голеностопный сустав. Стивен машинально попробовал вправить вывих, но как только услышал хруст, дернулся и едва не ударился головой. Звук хруста был омерзителен, и его лицо исказилось, как от зубной боли.
Теперь она была перед ним практически вся. Левая нижняя половина тела пострадала сильнее правой — помимо сломаной ступни была практически целиком сорвана кожа с бедра и через синтетическую плоть насквозь прошли несколько арматурных прутьев, оказавшихся в куче мусора. Стивену пришлось срезать эти прутья, чтобы можно было осводободить ногу.
Правое бедро очень сильно контрастировало с левым, так как кожа не нем была практически не повреждена. Только длинный, от середины бедра, почти до талии, порез на внешней стороне портил вид. Приятной формы ягодица соблазнительно белела в свете фонаря и дразнила воображение даже в таком состоянии. Высвободив ноги полностью, Стивен подхватил ее, поражаясь легкости тела, и осторожно уложил на растянутый спальный мешок. Впервые за все время, он смог увидеть ее с более естественного ракурса.
Стоя перед ней на коленях, Стивен взял ее пальцы в свои. Пальцы были холодными, практически ледяными, но Стивен старался убедить себя, что ощущает легкое биение пульса, прогоняющего синтетическую кровь по венам. Поморщившись, он внезапно осознал допущенную оплошность.
Застегнув спальный мешок, Стивен оставил тело лежать на месте, а сам, оседлав электроцикл, помчался в город. На обратном пути он выкручивал акселератор так, что в какой-то момент сам испугался своей безрассудности. Лететь с такой скоростью по плохой дороге, ночью, было неоправданным риском, и Стивен с огромным трудом заставил себя сбавить обороты моторчика, который наконец то перестал протестующе верещать и застрекотал в привычном ритме.
Из дома он привез часть своей одежды — штаны и куртку. Стивен аккуратно облачил девушку в плотную армейскую ветровку. Поверхность куртки была покрыта въевшимися маслянными пятнами, на полах виднелись кляксы от кетчупа, но сама куртка все еще была крепкой.
Когда пришла пора надевать на нее штаны, Стивен замер. Только сейчас его внимание уловило тот факт, что перед ним находится обнаженная ниже пояса девушка. Все прошедшее время он как-то игнорировал эти мысли но сейчас его взгляд скользнул по ее правому бедру на гладкий чуть выдающийся вперед лобок. Нервно сглотнув, Стивен отогнал наваждение, собрал волю в кулак и продолжил одевать свою подопечную.
На обратном пути электроцикл издавал низкий обиженный звук, унося их двоих со свалки в сторону оранжевого городского зарева. Стивен надеялся, что успеет оказаться дома до того, как весь дом начнет просыпаться. Ему не хотелось сталкиваться с кем-либо из соседей. Одной рукой он держал руль, а другой прижимал девушку к себе, ощущая прикосновение твердого холодного тела.
Ему повезло. Он остановил электроцикл около дома и внутри все еще спали. Никто не встретился ему в коридоре, когда он бережно нес свою подопечную в комнату, где жил.
Стивен уложил ее на кровать и снова раздел. Скатав одежду в большой ком, он, не особо задумываясь, забросил его в дальний угол и пошел в душевую за губкой. Вернувшись, он опустился на колени и принялся омывать гладкую кожу, стирая въевшуюся в силикон грязь, принесенную дождями и ветром. Иногда он прерывался, чтобы спососнуть губку в пластиковой миске с водой, но не поднимался на ноги, пока не закончил с этой работой.
Выпрямившись и размяв спину, Стивен долго смотрел на распростертое перед ним тело. Гротескное сочетание изящества, сексуальности и уродливых повреждений пробуждали в нем целый комплекс противоречивых чувств.
Ночь он провел в постели рядом с ней, стараясь держаться как можно ближе, но не прикасаться.
Следующие две недели пролетели вихрем однообразных событий. По ночам Стивен все так же ездил на свалку. С утроенным старанием потрошил он мусорные кубы, набивая свои сумки старыми печатными платами, чтобы потом вывалить на стол Уинстона все, что могло бы иметь ценность. Он начал торговаться, и этим вызвал у Уинстона удивление. Впрочем, старый торгаш смотрел на него с одобрением и до определенного предела шел навстречу.
Полученные деньги почти сразу же возвращались назад, в руки хозяина магазина, когда Стивен озвучивал список требуемых инструментов или деталей. Иногда Уинстон поднимал бровь, услышав название какой-нибудь экзотической штуковины, однако не лез не в свое дело и просто называл цену, порой весьма значительную.
Каждый день превращался в очередную скобку в уравнении, упрощенную, сокращенную, приведенную в нужный вид.
Стивен больше не спал на своей кровати. Та ночь, которую он провел в одной постели с ней, почти прижимаясь к ее холодному безжизненному телу была последней. С тех пор он переместился на пол, в спальный мешок, который бросил рядом со своим рабочим столом.
На столе теперь стояла новая паяльная установка, бинокулярный микроскоп, громоздился большой логический тестер, на зеленых экранчиках которого подрагивали светящиеся линии. Все свободное место было завалено инструментами и приборами.
Над кроватью же начала расти странная конструкция, опутанная проводами. В каждом из ее углов находился мощный светильник. В изголовье стояло несколько промышленных блоков питания, купленных у Уинстона, а так же лишившийся задней крышки компьютерный терминал. Раньше Стивен использовал этот терминал для того, чтобы лазить по сети. Теперь из корпуса торчала не очень аккуратно спаянная плата, которая, как надеялся Стивен, справится со всеми возложенными на нее задачами.
Тумблеры питания он привинтил к пластине у изголовья. Сейчас, положив пальцы на холодные рычажки, Стивен замер. Он перепроверил все по три раза, но это не избавило его от тревоги. Мотнув головой, он щелкнул сначала одним тумблером, потом, быстрыми движениями перекинул в положение «включено» все остальные. В комнате раздалось гудение.
А следом за ним протяжный крик, снова оборвавшийся хлопком, где-то в грудной клетке лежавшего на кровати тела. Стивен выдохнул. Ничего не сгорело. Она ожила.
Девушка лежала на кровати, накрытая простыней до подбородка и с мольбой смотрела на Стивена своими аметистовыми глазами. Он склонился над ней и тихо заговорил.
Он рассказал, как нашел ее и привез сюда. Без колебаний описал ей состояние ее тела и с удовлетворением заметил, что чем больше он говорил, тем спокойнее становилось ее лицо. «Только андроид способен вот так вот спокойно слушать про то, что его тело наполовину уничтожено,» — мелькнуло в голове Стивена.
— Прости, что не можешь говорить, — Стивен развел руками, — голосовой насос опять развалился. Я и не надеялся, что он сможет нормально работать. Я попробую найти замену, но мне кажется, это будет нелегко.
Голосовой насос он все же сумел купить через Уинстона. Тот заломил бешенную цену и Стивен больше недели занимался своим старым занятием — ворошил мусорные кубы. Возвращаясь под утро, он первым делом бросал взгляд на зеленый экранчик, на котором выводились данные по питанию, а потом — на ее лицо.
Ее безмолвный взгляд встречал Стивена каждое утро. Тонкие губы изгибались в слабой улыбке, когда она наблюдала, как он сбрасывает с себя сумки, набитые найденным хламом и идет в душ, после которого падает в спальник, чтобы немного отдохнуть.
Отключая ее питание, Стивену казалось, будто он пережимает ей сонную артерию. Но это было необходимо. Словно хирург перед операцией, он облачился в чистый халат, белизна которого неестественно выделялась на фоне пожелтевшей от времени простыни и испачканных краской стен. Четыре долгих часа он провел, копаясь в ее грудной клетке.
Первым звуком, который она издала, был неразборчивый стон. Стивен напряженно вцепился в тумблеры питания и пристально смотрел ей в лицо. Она закрыла глаза, потом снова открыла. Из узкой щели между губами с тихим свистом вырывался воздух.
— Спасибо, — это было ее первое слово. Она перевела взгляд на Стивена и повторила, — спасибо.
Стивен не знал, что ответить и что самое главное — он понял, что не знает о чем теперь говорить. Вместо ответа на благодарность, он кивнул, как будто это было само собой разумеющееся.
Возвратившаяся к ней способность говорить не изменила в жизни Стивена практически ничего. Он не пытался выяснить у нее подробности случившегося и даже не пытался узнать ее имя. С головой уходя в работу, он иногда вздрагивал, когда слышал, как она начинает тихо напевать что-то за его спиной. Только в эти моменты в нем пропадало возникшее отчуждение. Ее голос нравился Стивену и он с удовольствием слушаел пение, притворяясь погрузившимся в работу. Она пела песни, которых Стивен никогда не слышал, и в такие моменты он оказывался далеко отсюда, где-то, где нет залитых вечным дождем улиц, нет искалеченных неоновых вывесок, которые включают лишь для того, чтобы на улице был хоть какой-то свет, нет свалки, нет тесной конуры комнаты. Тряхнув головой, он отгонял наваждение и снова принимался копаться в раскуроченных платах.
Однажды, она увидела, как дверь открывается и в Стивен пропихивает в проем здоровенный медицинский переносной холодильник. Установив его на свободном пятачке, Стивен откинул крышку и стал проверять его содержимое. В холодных испарениях, подсвеченные встроенными в холодильник светильниками, лежали запечатанные в стерильную пластиковую пленку белые жгуты синтетических мышц и лоскуты искусственной кожи, которая применялась для создания внешних покровов у андроидов. Цена, заломленная Уинстоном, была просто астрономическая, но на лице Стивена не дрогнул ни один мускул, когда помятые кредитные бумажки перекочевали из рук в руки.
К сожалению, добыть центральный управляющий блок и части систем питания никак не удавалось. Вернувшись домой в очередной раз, Стивен долго жаловался на отсутствие нужных запчастей. Он был огорчен и расстроен, но она слушала его ворчание с молчаливым спокойствием.
Через два дня в комнате появился еще один предмет.
Инвалидное кресло всем своим видом напоминало, о том, что его пропустили через мусорный пресс. Тем не менее, Стивен сумел привести раму в порядок и даже приладить колеса так, чтобы они вращались без скрипа. Под сиденьем он прицепил клетку с двумя аккумуляторами, ранее стоявшими в электромобиле. Остальная аппаратура, была прикручена за спинкой. Многочисленные жгуты проводов перевешивались через верх кресла и змеями падали на сиденье.
С помощью металлической рамы Стивен удлиннил спинку, придав креслу некоторую непропорциональность.
Остатков газа в баллоне сварочного аппарата как раз хватило, чтобы приварить крепления для ремней.
Он выпрямился, закончив работу. Кресло стояло перед ним, как странный высокотехнологичный трон на колесах.
— Это для меня? — раздался ее голос.
Стивен обернулся и покачал головой.
— Нет, — коротко ответил он и снова отвернулся, продолжив свои приготовления. На некоторое время он забыл о ее присутствии, а когда закончил с проверками, стянул с себя перепачканный свитер, оголившись до пояса. В таком виде Стивен уселся в кресло и застегнул удерживающие ремни, затягивая их так туго, что широкие ленты вдавливались в его кожу. Только закончив с этим, он посмотрел ей в глаза, — Это для меня.
Глядя в широко распахнутые аметистовые глаза, Стивен взял со столика скальпель и сделал себе надрез. Он начинался немного ниже солнечного сплетения и закончился практически у самой пряжки ремня. Кожа разошлась, но крови не было.
— Ты... ты!.. — ее голос был полон смеси удивления и страха.
— Да, — подтвердил Стивен, продолжая ковыряться в своем животе, раздвигая искусственные мышцы и подключая идущие из-за спинки кабели где-то внутри себя.
— Но зачем?.. — Она не находила слов.
— Потому что могу это сделать, — Стивен нахмурился, пытаясь защелкнуть какой-то особо упрямый разъем, — потому что это вносит хоть какую то крупинку смысла в мое существование.
Уравнение на доске упростилось до предела. Осталось подставить в него значения переменных.
Он дернулся, вынимая из своей брюшной полости батареи, биореактор и блок управления.
— Одной серии, — его губы скривились в усмешке, когда извлеченные блоки очутились на краю кровати, — одной крови. Красивое выражение. Прочитал давным давно в какой-то книжке. Правда, к нам не очень применимо.
Он осмотрел извлеченные узлы.
— Должны подойти. А теперь извини, мне надо отключить тебя. Работы будет много.
Она смотрела на его руки.
— Но как ты сам...
— Я сделал замену. Спаял из запчастей. Все функции воплотить не смог. Но двигать руками и головой могу. А большего и не надо.
Стивен потянулся к тумблеру и она провалилась в беспамятство.
Включение питания в этот раз было гораздо более мягким. Если раньше она пробуждалась, словно от выстрела над ухом, сейчас реальность возвращалась плавно, как после сладкого сна. Она потянулась и, вытянув руки над головой и замерла. Она могла пошевелить руками. Медленно сжав и разжав пальцы, она открыла глаза. Потолок над головой был все тот же. Не изменился и свет, исторгаемый из светильников подвешенных к углам кровати, на которой она лежала. Неожиданно, она поняла, что ощущает все свое тело. Осторожно и медленно она поднялась и села, обводя взглядом комнату, в которой провела эти несколько недель. Только сейчас она могла полноценно рассмотреть эти замызганные стены, этот стол, заваленный инструментами и приборами, этот пол, на котором в перемешку валялись обертки от конфет, чайные пакетики, какие-то бумажки и обрезки проводов.
Продолжая осматриваться, она обернулась и вздрогнула от неожиданности. Там у стены стояло кресло, в котором, повиснув на ремнях, висел тот человек, который спас ее.
«Не человек,» — поправила она сама себя, — «Такой же, как и я.»
Первый за долгое время шаг она сделала с опаской, но уже на второй поняла, что система стабилизации полностью функционирует. Она подошла к Стивену, который сидел, повесив голову на грудь. С его губ ниточками свисали капли какой-то вязкой жидкости. Очевидно, остатки чего-то, заполнявшего системы биореактора. Она присела перед ним и заглянула ему в лицо.
Стивен не спал. Он сидел, пристегнутый к креслу и тупо смотрел на свои ставшие безжизненными ноги. Разрез на его животе был грубо заклеен остатками силикона. Заметив ее присутствие, Стивен слегка приподнял голову.
— Иди, — выдавил он из себя, предупреждая любые вопросы, которые она могла бы задать.
— Ты в порядке? — она проигнорировала сказанное, продолжая смотреть Стивену в лицо.
— Да. Я в порядке. Иди.
— Куда? — в этом вопросе не было удивления, скорее непонимание.
— Куда угодно, — с трудом выпрямившись, он протянул руку и воткнул выходящий из основания кресла кабель в розетку, — У тебя свое уравнение. Мое — решено. Я нашел свой смысл. Теперь его нужно найти тебе.
Она выпрямилась. Сейчас Стивен мог видеть ее всю и удовлетворенно хмыкнул. Свою работу от выполнил на совесть. Все следы повреждений были устранены, как будто это тело никогда не валялось на свалке, словно сломанная кукла. Лишь несколько следов на ее боках напоминали о полученных травмах.
— Одежда в том мешке, — прохрипел он, вытягивая руку в направлении угла комнаты. Все должно подойти. Можешь взять электроцикл, он мне уже не нужен.
Стивен спокойно наблюдал, как она одевается в приготовленную для нее одежду. Незаметную, крепкую, как раз такую, в какой стоит ходить по улице. Уже стоя в дверях, она обернулась и в последний раз окинула Стивена взглядом своих аметистовых глаз.
Стивен кивнул еще раз, прощаясь. Щелкнул замок и он остался один.