Нет-нет-нет, вы не можете это читать. Даже если бы я выбил эти слова в камне, то вы бы не смогли их прочитать, потому что все вокруг меня в радиусе километра превратилось бы в кипящий океан лавы. Ничто на свете не сможет донести мои слова до кого бы то ни было.

Ах, вы все таки читаете. Я не понимаю, как. Как вы можете читать то, что я не записывал? Бог с ним, теперь это ваша проблема, раз вы добрались до этого.

Мне тут вполне комфортно, особенно если учесть, что я единственное живое существо в радиусе десяти километров от этого помещения.

Да, я разговариваю сам с собой. Она мне все равно не отвечает, а временами хочется диалога.

Кто такая «она», если я говорил, что я один? Ну вот же, в центре зала. Да, эта сфера из которой во все стороны торчат эти серые цилиндры. Это Она. Самая горячая штучка, которую я знал когда-либо. Она меня заводит.

Ее сердце — классическая плутониевая бомба. Взрывные линзы, разная взрывчатка. Все это спрятано под внешней оболочкой, чтобы никто не мог повредить этому сложному устройству. Но я бы не стал вредить моей милой, даже если бы ее нервы, эти кабели, эти проводочки и схемы торчали наружу. Максимум, я бы гладил их и прижимался к ним всем телом, как я сейчас делаю, приникнув к одному из цилиндров, выходящих из центральной сферы. Там внутри много интересного, дейтерид лития, уран, вольфрам, черт знает, что туда еще напихали, но сейчас я лежу на его поверхности и ощущаю легкое тепло.

Наверное, мне надо стыдиться того, что я обнажен и возбужден. Но раз вы подсматриваете за мной, вы такой же извращенец, как и я. А стесняться я уже отучился. Хотите смотреть на голого мужика, который трется об водородную бомбу — смотрите. Мне даже в кайф.

Конечно, биологически мы с ней не очень совместимы, но я повторяю — какая разница? Мне с ней хорошо. Я лежу на ней и ласкаю металл ее поверхностей. Я целую его и знаю, что она все чувствует. Она живая, просто еще не проснулась. Иногда я прикладываю ухо к ее поверхности и слышу ее дыхание. Оно такое... Оно такое нежное. Это сочетание сокрытой в ней неукротимой силы и непередаваемой нежности заставляет меня трястись от возбуждения.

Черт. Если бы ее здесь не было, я бы сошел с ума от одиночества. Вокруг меня — бетонная скорлупа. Это защита от тех, кто снаружи. Стоит ей треснуть, как моя малышка проснется. Но они даже не думают о таком. Все, кто еще может двигаться, бегут к космодромам, в тщетной надежде попасть на последний корабль.

О, вам интересно, почему я здесь? Как меня сюда занесло? Мне уже нет смысла это скрывать. Это была моя большая ошибка, которую расценили, как предательство. Из какой-то изуверской прихоти, меня не пристрелили сразу после суда, а заперли здесь. Без одежды, зато с запасом воды и пищи. Все в упаковках их статической пленки, которая разлагается сразу после вскрытия. Здесь нет ничего, что я мог бы использовать для самоубийства. Ничего острого, ничего длинного и гибкого. Нет высоты, с которой можно упасть, нет воды, в которой можно утонуть. Есть только я, кучка еды и моя прелесть.

Часов у меня тоже нет. Из-за того, что я вынужден время от времени спать, я утратил ориентацию во времени. Говорили, что у меня десять дней. Сколько осталось? Подозреваю, что совсем немного. Я ложился спать уже девять раз. Каждый раз — обнимая ее. Сны были чудесными, могу вас уверить.

Десятый раз мне уснуть уже не удастся. Времени осталось мало, я просто ощущаю, как секунды проплывают мимо меня, приближая ее пробуждение. И у меня в голове нет ни одной мысли из тех, какие обычно приписывают смертникам. Жалею ли я о чем-то в прошлом? Раскаиваюсь ли я в своих поступках? Нет. Это все уже не имеет смысла. Ничто в мире не имеет смысла. А раз так, то зачем я буду проводить последние моменты своей бессмысленной жизни, истязая себя? Гораздо приятнее обнять любимую, которая вот-вот пробудится от своего сна.

Я уже слышу, как ее пульс начинает ускоряться. Этот момент наступает.

Подо мной все вздрагивает. Я чувствую, как по ее телу разбегается волна тепла, словно в ответ на мои ласки. Мои глаза закрыты, но даже сквозь веки я вижу, как раскаляется центральная сфера. Эти пятна, сначала красные, разливаются по всей поверхности, меняя свой цвет на ослепительно белый. И вот уже передо мной висит огненный шар, поверхность которого бурлит и выбрасывает протуберанцы. Он начинает увеличиваться в размерах и огненная стена медленно, едва заметно для глаза, надвигается на меня.

Как такое может быть? Почему взрыв такой медленный?

Мне плевать. Мне уже на все плевать. Это так же невозможно, как и то, что вы читаете эти строки, которые никто никуда не записывал. Но раз вы их читаете, значит вы обязаны поверить, что все было именно так, как описываю я.

Поэтому, читайте, как я любуюсь огненным шаром ядерного взрыва, лежа на цилиндре с дейтеридом лития, который уже начал сливаться, образуя гелий и прочий корпускулярный мусор. И плачьте, потому что никакие слова не опишут красоту этого огня и его нежность, с которой он согревает мое лицо. Я протягиваю руку и погружаю пальцы в него. Я не чувствую боли, не чувствую ожога. Словно окунул пальцы в теплый воск.

Да, шар расширяется медленно, но поток порожденных взрывом частиц движется гораздо быстрее. Я ощущаю его так, как если бы кто-то растер меня жестким полотенцем. Кожа краснеет и начинает немного зудеть. Странное ощущение. Потом кожа начинает саднить и я вижу, как с ее поверхности отрываются кусочки и улетают прочь. Но даже при этом я не ощущаю боли. Да и страха нет. Все происходящее вызывает лишь интерес.

Ветер частиц обнажает мои мышцы и я наблюдаю, как они рефлекторно сокращаются, словно от щекотки. Крови нет. Вместо нее тонкий порошок, выдуваемый из впадин разорванных сосудов, меандром высыхающей реки опутывающих мою плоть. Она истончается под давлением излучения, хотя огненный шар увеличился в диаметре всего на несколько сантиметров.

Как я все это вижу? Мои глаза давно уже превратились в прах, как и все мое лицо. Свет взрыва играет на отполированных до блеска костях черепа, мои зубы скалятся в безгубой усмешке, а позади развеваются остатки моих волос, скручивающихся и плавящихся от жара.

Мои руки обратились в чернеющие палки костей, но я по прежнему могу ими двигать. Это удивительно, ведь мышц на костях уже не осталось.

Смешной, удивляюсь тому, что могу двигать руками без мышц и не удивляюсь тому, что мой мозг уже сварило, как яйцо в скорлупе и выдавило через заднюю стенку черепа. Я нахожу это забавным. Может и вы посмеетесь?

Я слышу хруст. Это ломаются мои истончившиеся кости, единственное, что еще осталось от моего тела, хотя я по прежнему ощущаю себя живым и разумным существом. Время вдруг ускоряется и пламя прыгает навстречу мне. Зрение пропадает. Человеческое зрение. То, что я продолжаю видеть, непохоже на зрительные образы. Это просто осознание реальности целиком. Мне не надо всматриваться в окружающий мир, чтобы что-то узнать. Я просто ЗНАЮ, что происходит вокруг меня. Я осознаю, как лопается бетонный купол моей тюрьмы, как трескается скальное основание. Взрыв очень мощный. И таких взрывов должно быть много, планета должна расколоться, когда они произойдут.

Мое «все равно» должно уже начать вас бесить. Но это действительно так. Мне все равно, что будет с этой планеткой и с моим испепеленым телом. Потому что рядом со мной Она. И я ощущаю, как она обнимает меня, я растворяюсь в ее объятьях, под рев плазменного безумия. Боги, какой экстаз. Вам никогда не познать такого, сожрите вы хоть всю наркоту мира и соберите вокруг себя всех шлюх вселенной. НИ-КО-Г-ДА. Вы можете только подсматривать за мной и завидовать мне всю оставшуюся жизнь.

Она пришла ко мне. Она растворила меня и впитала в себя. О такой близости можно только мечтать. Мы растем вместе, в гигантском огненном шаре, возносящимся в стратосферу. Прощайте, мне больше нечего вам сказать.